Проблемы подросткового возраста в подростком возрасте казались непомерно сложными или даже совсем не решаемыми. Но они решились. И главная проблема - это теперь вспомнить как. Казалось бы - весь багаж знаний всегда со мной, но состояний прежних уже нет. И из-за этого знания ничего не значат, они просто выглядят бесполезными. Что такое в сущности подростковый возраст? Думаю, что в том контексте, в котором я о нем рассуждаю, он не привязан к возрасту. Это тот возраст, когда человек вдруг отчетливо осознает свою жизнь и начинает изо всех сил ее устраивать. Но чем больше стараний вложено и больше результатов достигнуто, тем более явной становится закономерность - чем сложнее было пройденное испытание, тем сложнее будет грядущее.
Не понимаю, как можно унять желание телесного комфорта, и как унять желание иметь и пользоваться своим эго. Говорят, религия хорошо отвечает на эти вопросы - отказаться от себя, принять вечность человеческого бытия, согласится, что конкретный индивид всегда трудится на благо вселенной или мира или бога - не важно как назвать, важно, что не для себя самого.
Таких страданий я не испытывала раньше, будучи лишь начинающим жить человеком. Сейчас, соответственно, испытываю постоянно. И нет-нет, а иногда покажется, что этот начинающий жить человек до сих пор где-то здесь. Но, это только кажется. На самом деле он даже никогда не существовал. Потому что я всегда жила жизнью, которая протекала во мне, но и без меня одновременно.
Иногда я даже совсем близка к тому, чтобы поверить в то, что благо человечества может быть выше моего личного. Но чаще мне не кажется это справедливым. Красиво умереть за грехи человечества кажется самым простым решением, но и самым неправильным. Сейчас умирают все подряд, и ни одна из этих смертей не несет человечеству спасения. Деятельная помощь выматывает. Что-то, что отвечает за самосохранение, подсказывает, что так от тебя просто ничего не останется. Бездумная помощь и отзывчивость приводит тебя к полному упадку. Либо я что-то делаю не правильно, либо все мои старания оборачиваются против меня. Не редко мне приходит в голову мысль, что мои состояния - это чей-то жестокий сглаз. Причем я без запинки могу рассказать за что. Вопрос лишь в том, если это не сглаз, а я сама - то как мне удается обвинять себя саму за то, что я... вроде как... лучше других. Может быть эта даже и так. Не других, конечно, но статистического большинства. А статистическое большинство - это все те, кто чаще всего встречаются на жизненном пути. Хочется изоляции. Хочется круга, такого как на полу белой краской, чтобы никто из нежеланных не мог переступить через его границу.
На самом деле все и не плохо, и не хорошо. Просто не весело, все чаще печально. И жалко. Себя и свои усилия, которые почему-то не привели к счастью, а привели к новых усилиям. Вот в советском союзе все только так и представляли себе жизнь, а в царской России у каждого сословия были свои цели и свои ценности. И мне, конечно, ближе царская Россия. Но живу я в постсоветской действительности. Я хочу быть интеллигенцией, но в итоге попадаю в толпу хипстеров. Книжки не успеваю читать потому что занята наживанием имущества и социального статуса. А каждая попытка остановить это стекание по социальным стандартам приводит к печали - на тебя срываются все те, кто скрипя зубами продолжает. Но кто-то продолжает потому что это уже привычка, потому что не научили жить по-другому. А что знаю я? Наверное чуть больше, но явно не достаточно. Иначе бы я уже перестала. Потому что по моим представлениям всегда очень жалко всех тех, кто не знает как жить иначе. И не стоит их расстраивать своими "выходками", напоминающими сценарии остросюжетных фильмов. Потому что пока я наслаждаюсь своей наглостью, кто-то продолжает вкалывать. Но я ведь такая бесполезная, когда речь заходит о слове "надо".
В Беларусии ввели налог для безработных. Хорошо, что я не беларус. Хотя найти работу никогда и не было проблемой. Проблемой бы было сознание того, что какое-то другое положение социально не одобрено. Так было в СССР. Хорошо, что я не живу в СССР. Жаль, что я не живу в Царской России.
На самом деле то, где я живу - это лишь мои представления, мои состояния. И вечный диалог с самой собой и социумом. Есть, как заметили многие, и третий собеседник. Проблема в том, что мои состояния никаким словом лучше не описываются, как "болезнь". Что за болезнь и какое нужно лекарство, никто выяснить не может. И я стараюсь не думать об этом, но не понятно, о чем тогда думать. Вернуться в строй помогает, когда совсем перестаешь думать. У кого-то это легко может получается, а у меня это идет с трудом. Нет-нет, а начнется опять какой-то мыслительный процесс, под него подстроится тело и вот уже и на работу не выйти, и в магазин не сходить, и не помыться, только осознавать всю бренность. А бренность - это безразличие и усталость. Безразличие - как беспредметное перманентное состояние, а усталость от усилий, приложенных для его достижения. То есть я не просто бегу как белка в колесе. Я периодически останавливаюсь, оглядываюсь, а потом чего-то испугавшись собираю волю в кулак и бегу дальше. Чего я пугаюсь? Но остановки становятся постепенно длиннее, а желание возобновлять бег все меньше, а мысли начинают материализовывать преграды. И тогда становится на столько страшно, что находишь в себе силы не столько для продолжения беготни, сколько для поиска средства обмануть себя, чтобы мысли больше ничего не материализовывали. Но почему так страшно?
Если подумать, то вариант один есть. Страшно начинать все заново. Страшно, что зашел так далеко не в ту сторону. Эго боится больного укола от признания собственной слабости, тело боится тлена (но оно правда только его и боится). А душа боится впасть в темноту, ведь свет от ее стараний кого-то согревал. Но вот вопрос - скольких ты согрел? Если да, то не пришло ли время увеличивать охват? Если нет, то как тебе удалось так долго себя обманывать?
Вообще, не помню, чтобы был однозначный ответ, что правильно, а что нет. Путь сердца - это да. Но почему мне все время кажется, что этот голос издает не сердце, а какой-то другой орган. Та область, которая все время нервничает, что за нее сейчас кто-то схватит?
Люди какие-то не добрые, вот что.
А я устала, это правда.
Не понимаю, как можно унять желание телесного комфорта, и как унять желание иметь и пользоваться своим эго. Говорят, религия хорошо отвечает на эти вопросы - отказаться от себя, принять вечность человеческого бытия, согласится, что конкретный индивид всегда трудится на благо вселенной или мира или бога - не важно как назвать, важно, что не для себя самого.
Таких страданий я не испытывала раньше, будучи лишь начинающим жить человеком. Сейчас, соответственно, испытываю постоянно. И нет-нет, а иногда покажется, что этот начинающий жить человек до сих пор где-то здесь. Но, это только кажется. На самом деле он даже никогда не существовал. Потому что я всегда жила жизнью, которая протекала во мне, но и без меня одновременно.
Иногда я даже совсем близка к тому, чтобы поверить в то, что благо человечества может быть выше моего личного. Но чаще мне не кажется это справедливым. Красиво умереть за грехи человечества кажется самым простым решением, но и самым неправильным. Сейчас умирают все подряд, и ни одна из этих смертей не несет человечеству спасения. Деятельная помощь выматывает. Что-то, что отвечает за самосохранение, подсказывает, что так от тебя просто ничего не останется. Бездумная помощь и отзывчивость приводит тебя к полному упадку. Либо я что-то делаю не правильно, либо все мои старания оборачиваются против меня. Не редко мне приходит в голову мысль, что мои состояния - это чей-то жестокий сглаз. Причем я без запинки могу рассказать за что. Вопрос лишь в том, если это не сглаз, а я сама - то как мне удается обвинять себя саму за то, что я... вроде как... лучше других. Может быть эта даже и так. Не других, конечно, но статистического большинства. А статистическое большинство - это все те, кто чаще всего встречаются на жизненном пути. Хочется изоляции. Хочется круга, такого как на полу белой краской, чтобы никто из нежеланных не мог переступить через его границу.
На самом деле все и не плохо, и не хорошо. Просто не весело, все чаще печально. И жалко. Себя и свои усилия, которые почему-то не привели к счастью, а привели к новых усилиям. Вот в советском союзе все только так и представляли себе жизнь, а в царской России у каждого сословия были свои цели и свои ценности. И мне, конечно, ближе царская Россия. Но живу я в постсоветской действительности. Я хочу быть интеллигенцией, но в итоге попадаю в толпу хипстеров. Книжки не успеваю читать потому что занята наживанием имущества и социального статуса. А каждая попытка остановить это стекание по социальным стандартам приводит к печали - на тебя срываются все те, кто скрипя зубами продолжает. Но кто-то продолжает потому что это уже привычка, потому что не научили жить по-другому. А что знаю я? Наверное чуть больше, но явно не достаточно. Иначе бы я уже перестала. Потому что по моим представлениям всегда очень жалко всех тех, кто не знает как жить иначе. И не стоит их расстраивать своими "выходками", напоминающими сценарии остросюжетных фильмов. Потому что пока я наслаждаюсь своей наглостью, кто-то продолжает вкалывать. Но я ведь такая бесполезная, когда речь заходит о слове "надо".
В Беларусии ввели налог для безработных. Хорошо, что я не беларус. Хотя найти работу никогда и не было проблемой. Проблемой бы было сознание того, что какое-то другое положение социально не одобрено. Так было в СССР. Хорошо, что я не живу в СССР. Жаль, что я не живу в Царской России.
На самом деле то, где я живу - это лишь мои представления, мои состояния. И вечный диалог с самой собой и социумом. Есть, как заметили многие, и третий собеседник. Проблема в том, что мои состояния никаким словом лучше не описываются, как "болезнь". Что за болезнь и какое нужно лекарство, никто выяснить не может. И я стараюсь не думать об этом, но не понятно, о чем тогда думать. Вернуться в строй помогает, когда совсем перестаешь думать. У кого-то это легко может получается, а у меня это идет с трудом. Нет-нет, а начнется опять какой-то мыслительный процесс, под него подстроится тело и вот уже и на работу не выйти, и в магазин не сходить, и не помыться, только осознавать всю бренность. А бренность - это безразличие и усталость. Безразличие - как беспредметное перманентное состояние, а усталость от усилий, приложенных для его достижения. То есть я не просто бегу как белка в колесе. Я периодически останавливаюсь, оглядываюсь, а потом чего-то испугавшись собираю волю в кулак и бегу дальше. Чего я пугаюсь? Но остановки становятся постепенно длиннее, а желание возобновлять бег все меньше, а мысли начинают материализовывать преграды. И тогда становится на столько страшно, что находишь в себе силы не столько для продолжения беготни, сколько для поиска средства обмануть себя, чтобы мысли больше ничего не материализовывали. Но почему так страшно?
Если подумать, то вариант один есть. Страшно начинать все заново. Страшно, что зашел так далеко не в ту сторону. Эго боится больного укола от признания собственной слабости, тело боится тлена (но оно правда только его и боится). А душа боится впасть в темноту, ведь свет от ее стараний кого-то согревал. Но вот вопрос - скольких ты согрел? Если да, то не пришло ли время увеличивать охват? Если нет, то как тебе удалось так долго себя обманывать?
Вообще, не помню, чтобы был однозначный ответ, что правильно, а что нет. Путь сердца - это да. Но почему мне все время кажется, что этот голос издает не сердце, а какой-то другой орган. Та область, которая все время нервничает, что за нее сейчас кто-то схватит?
Люди какие-то не добрые, вот что.
А я устала, это правда.